Глубокий интерес в философии сконцентрирован на теме антивидовости, этике анималиста, взаимоотношениях человека и животного. Леонардо Каффо опубликовал несколько книг на эту тему, в частности: «Манифест уязвимого антивидового движения». Свинья революцию не совершит» 2013 г., «Животная природа сегодня» 2013 г., «Граница человечества» 2014 г., «Конструктивизм и натурализм в метаэтике» 2014 г. Также работает над театральными постановками. В своих произведениях Леонардо Каффо предлагает читателям совершенно новый взгляд на теорию антивидового движения, новый взгляд на взаимоотношения человека и животного, который не может оставить равнодушным.
Свинья не совершит революцию. Манифест уязвимого антиспесизма (отрывки из книги)
«Животные, рожденные ни с чем, кроме несчастья быть людьми, живут ужасной жизнью, короткой и несчастной. Только потому, что в наших силах использовать их жизни себе во благо. Животных едят, используют в исследованиях, из них делают одежду, а если повезет, их запрут в зоопарке или цирке. Тот, кто живет, игнорируя это, должен быть счастлив, думая, что худшие из мировых бед на сегодняшний день преодолены и что наша жизнь полностью нравственна. Чтобы понять, что вся эта боль существует, нужно писать не с точки зрения защитников животных, а с точки зрения животного.
Вопрос, который проходит через всю эту книгу, заключается в следующем: что бы сказала свинья, если бы у нее была возможность наметить путь революции, направленной на ее освобождение, освобождение всех животных?
Цель книги в том, чтобы после прочтения между вами и свиньей больше не было разницы.
Говоря о прежних философиях, мы вспоминаем, прежде всего, Питера Сингера и Тома Ригана. Но в их теориях есть недостатки.
Питер Сингер и освобождение животных.
Теория Питера Сингера — это манифест боли. Скрупулезное повествование об агонии животных, забитых на бойнях. В центре теории Питера Сингера находится Боль. В данном случае речь идет о Чувственно-центризме. А поскольку и животные, и люди чувствуют боль одинаково, то, по мнению Сингера, и ответственность за причинение боли должна быть одинаковой.
Однако проект, предложенный Андре Фордом, развенчивает теорию Сингера.
Андре Форд разработал проект по массовому производству кур без той части коры головного мозга, которая отвечает за чувство боли. Проект позволит выращивать до 11 цыплят на м3 вместо 3. Огромные фермы, где тысячи цыплят помещены в вертикальные рамки, как в «Матрице». Еда, вода и воздух подаются по трубкам, ног у цыплят нет. И все это создается по двум причинам: первая – удовлетворить растущий спрос на мясо и вторая – улучшить благополучие жизни кур на фермах, за счет устранения чувства боли. Этот опыт показывает несостоятельность теории Сингера. Исключение боли еще не дает права убивать. Следовательно, это не может быть отправной точкой в вопросе благополучия животных.
Том Риган.
Том Риган — еще один столп философии прав животных. Источник вдохновения для движения за права животных.
Их основные задачи заключаются в следующем: прекращение использования животных в научных экспериментах, прекращение искусственного разведения животных, использования животных в рекреационных целях и охоты.
Но в отличие от Зингера, его философия основана на том, что все живые существа имеют равные права, и в частности: право на жизнь, свободу и ненасилие. По мнению Ригана, все млекопитающие, наделенные разумом, являются объектами жизни и поэтому имеют право на жизнь. Если мы убиваем и используем животных, то, по мнению Риган, в этом случае нам следует пересмотреть понятия права на жизнь и наказание.
Но даже в этой философии мы видим недостатки. Во-первых, в онтологическом смысле понятие «Право» неясно. Во-вторых, живые существа, не наделенные разумом, лишены своих прав. И в-третьих, существует множество случаев, противоречащих теории Риган. А в частности: человека, находящегося в вегетативном состоянии, в коме, могут лишить жизни.
Как мы видим, не все так просто. И если бы решение стать вегетарианцем, основанное на теории Зингера, было лучшим методом в борьбе за освобождение животных, то для анималистов было бы естественно осуждать всех, кто ест мясо. Но слабым местом этой позиции является то, что трудно убедить людей в том, что им следует и не следует делать, когда все, что они делают, санкционировано, защищено и принято сообществом и подкреплено законом в каждом городе на этой планете.
Другая проблема заключается в том, что движение, основанное на изменении рациона питания, рискует замаскировать реальные позиции и цели освобождения животных. Анималистов – или антивидовиков – следует представлять не как тех, «кто ничего не ест», а как носителей новой идеи в этот мир. Движение антивидовости должно породить этическую и политическую приемлемость, возможность существования общества без эксплуатации животных, свободного от вечного превосходства Homo sapiens. Эту миссию, эту надежду на новые отношения, которые полностью изменят наше сообщество, необходимо доверить не веганам, носителям нового образа жизни, а антивидам, носителям новой философии жизни. Точно так же, и, возможно, это самое главное, прерогативой анималистического движения является желание говорить от имени тех, у кого нет голоса. Каждая смерть должна отозваться в сердце каждого.
Уязвимый антивидовой подход
Почему уязвим?
Уязвимость моей теории заключается, во-первых, в том, что она неполна, как теории Сингера и Ригана, основанные на точной метаэтике. Во-вторых, уязвимость кроется в самом лозунге: «Животные на первом месте».
Но сначала давайте разберемся, что же такое спесишизм?
Автор термина — Питер Сингер, который говорил о превосходстве одного вида существ над другими, в данном случае о превосходстве людей над нелюдьми.
Многие определения были даны гораздо позже, от Зингера до Ниберта. Как положительные, так и отрицательные коннотации. Чаще всего рассматривают два типа, на основе которых развиваются два направления антивидового движения.
натуральный – подразумевает предпочтение одного вида, в том числе Homo sapiens, перед другими видами. Это может привести к защите одного вида и неприятию другого вида. И в этом случае можно говорить о предвзятости.
Неестественный – подразумевает узаконенное посягательство на животных со стороны человеческого сообщества, убийство миллиардов животных по разным причинам. Убийство ради исследования, одежды, еды, развлечения. В данном случае можно говорить об идеологии.
Борьба с «естественным антивидизмом» обычно заканчивается ошибкой в стиле Замира, который согласен с существованием в обществе спайсизма и уважением прав животных. Но идея спесишизма не исчезает. (Т. Замир «Этика и зверь»). Борьба с «противоестественным антивидизмом» выливается в философские и политические дебаты. Хотя на самом деле настоящим врагом ситуации во всех направлениях является сама концепция спесизма и легализованного насилия над животными! В теории уязвимого антиспесизма я выделяю следующие моменты: 1. Освобождение животных и лишение гражданских прав людей. 2. Изменение поведения каждого индивида как акт неприятия существующей реальности по теории Г. Торо (Генри Дэвид Торо) 3. Пересмотр законодательства и системы налогообложения. Налоги больше не должны идти на поддержку убийства животных. 4. Движение антиспесишизма не может иметь политических союзников, которые думают прежде всего о благе личности. Потому что: 5. Антиспециализированное движение ставит животных на первое место. Исходя из этих мотивов, можно сказать, что антиспециалистское движение невозможно реализовать. И нам остается выбор из двух путей: а) идти по пути морального или политического антиспециализма, предполагающего модификацию теории. б) Или продолжать развивать теорию уязвимого антивидового поведения, признавая, что наша борьба – это не только борьба людей, но и борьба людей за права животных. Заявляя, что водянистая морда свиньи перед забоем стоит больше, чем все мечты человечества о покорении морей, гор и других планет. И выбирая путь б, мы говорим о фундаментальных изменениях в нашей жизни: 1. Вывод новой концепции спесишизма. Возвращаясь к концепции антивидоизма. 2. Достижение того, что в результате изменения сознания каждого человека на первое место будут выдвинуты животные и прежде всего их освобождение. 3. Движение анималистов – это прежде всего движение альтруистов.
И завершением борьбы должно стать не принятие новых запретительных законов, а исчезновение идеи использования животных в каких-либо целях. Декларируя освобождение животных, чаще всего говорится о том, в чем человеку следует ограничиться, от чего отказаться и к чему привыкнуть. Но зачастую эти «привычки» иррациональны. Уже не раз говорилось, что животные используются как еда, одежда, развлечение, но и без этого человек может жить! Почему никто никогда не ставил в центр теории животное, говоря не о неудобствах человека, а говоря прежде всего о прекращении страданий и начале новой жизни? Теория уязвимого антивидового поведения гласит: «Животное на первом месте» и Баст!
Можно сказать, что антивидовой подход – это разновидность зооэтики, причем не этики в ее общем понятии, а особого подхода к вопросу защиты животных. Многие философы, с которыми мне довелось беседовать в последние годы, говорят, что теории антиспесизма и спесишизма очень шаткие. Потому что дискриминация не заканчивается отношениями человек-животное, а есть еще человек-человек, человек-природа и другие. Но это лишь подтверждает, насколько неестественна дискриминация, насколько противоестественна нашей природе. Но никто ранее, ни Сингер, ни другие философы, не говорил, что дискриминация пересекается и взаимосвязана, что необходима более широкая оценка роли человеческой жизни и ее предмета. И если сегодня вы спросите меня, зачем нужна философия, по крайней мере моральная философия, я не смог бы ответить иначе, как: она нужна для того, чтобы освободить каждое животное, используемое человеком для его собственной выгоды. Свинья не делает революцию, поэтому мы должны сделать ее.
И если бы встал вопрос об уничтожении рода человеческого, как о самом простом выходе из ситуации, я бы ответил однозначное «Нет». Должен прийти конец искаженному представлению о видении жизни и начаться новая, отправной точкой которой будет «Животное – это прежде всего.
В сотрудничестве с автором статью подготовила Юлия Кузьмичева.