Парадоксально, но никто не может дать четкого определения чувству, которое правит миром. У любви нет объективных критериев, причин, универсальных форм. Все, что мы можем сделать, это чувствовать или не чувствовать любовь.
Маленькая девочка обнимает маму и ребенок в гневе кричит, что мама плохая. Мужчина, который приносит цветы любимой, и тот, кто в ярости ударил жену. Женщина, ревнующая мужа к коллеге, и та, что нежно обнимает любимого. Все они умеют искренне и по-настоящему любить, каким бы красивым или, наоборот, отвратительным ни был способ выражения этого чувства.
Вопреки распространенному мнению, что в мире много людей, которые не способны любить, статистика говорит об обратном. Психопатия, проявляющаяся в неспособности испытывать сочувствие и сочувствие и, как следствие, любить, встречается лишь у 1% населения земного шара. А это значит, что 99% людей как раз способны любить. Просто иногда эта любовь совсем не такая, какой мы привыкли ее видеть. Поэтому мы ее не узнаем.
«Я сомневаюсь, что он/она меня по-настоящему любит» – фразу, которую я часто слышу от супругов, обращающихся за помощью. Встречая человека с другим способом выражения чувств, мы волей-неволей начинаем сомневаться — любит ли он на самом деле? И иногда эти сомнения заводят отношения в тупик.
Вчера у меня была консультация с парой, партнеры которой выросли в очень разных условиях. Он старший ребенок в семье, от которого с раннего детства ожидали, что он самостоятельно справится со своими проблемами и поможет младшим. Он научился не показывать болезненные переживания, не беспокоить близких и «уходить в себя» в стрессовых ситуациях.
И она единственная дочь в семье «итальянского типа», где отношения выяснялись на повышенных тонах, а реакция импульсивных родителей была абсолютно непредсказуемой. В детстве ее в любой момент могли как обласкать, так и за что-то наказать. Это научило ее с острым вниманием прислушиваться к эмоциям других и всегда быть начеку.
Судьба свела их вместе! И теперь, в ситуации малейшего напряжения, она с ужасом вглядывается в его отдалённое лицо и пытается привычными импульсивными методами «выбить» хоть какую-то понятную (т. е. эмоциональную) реакцию. И он все больше закрывается от любого всплеска ее эмоций, потому что чувствует, что не может справиться, а тревога заставляет его становиться все более каменным! Каждый из них искренне не понимает, почему второй так себя ведет, и все меньше верит, что его действительно любят.
Уникальность нашего детского опыта определяет уникальность того, как мы любим. И именно поэтому мы иногда так отличаемся друг от друга в проявлениях этого чувства. Но значит ли это, что мы все обречены любить по схеме, заложенной в нас в детстве? К счастью, нет. Привычные, но болезненные способы взаимоотношений можно изменить, каким бы ни было семейное наследие. У каждого взрослого есть возможность переписать свою формулу любви.
… И в этой паре к концу нашего третьего сеанса начал прорастать росток надежды. «Я верю, что ты любишь меня», — сказала она, глядя ему в глаза. И я поняла, что они начинают создавать новую, свою историю любви.