«Некоторые люди настолько привыкают к своим проблемам и нездоровому поведению, что не готовы с ними расстаться», — говорит психиатр и психоаналитик Чарльз Терк, практикующий психоанализ более 20 лет.
Когда Чарльз Терк был студентом-медиком и стажировался в больнице, он заметил, что часто пациенты, выздоровевшие физически, все еще продолжали испытывать эмоциональные страдания. Тогда же он впервые заинтересовался психиатрией, которая как раз обращает внимание на подобные моменты.
Он получил образование до того, как психиатрия «заново открыла работу мозга», и большинство его учителей и руководителей специализировались на психоанализе — это и предопределило его выбор.
Чарльз Тёрк и по сей день продолжает совмещать в своей практике оба направления — психиатрию и психоанализ. Его работа получила признание в профессиональном кругу. В 1992 году он получил награду Национального альянса психически больных, профессиональной организации психиатров. В 2004 году — очередная награда международной психоаналитической организации International Federation for Psychoanalytic Education.
Чем психоанализ отличается от психотерапии?
Чарльз Терк: На мой взгляд, психотерапия помогает избавиться от симптомов, которые мешают человеку. Психоанализ, с другой стороны, направлен на выявление и разрешение внутренних конфликтов, лежащих в основе этих симптомов.
Как именно психоанализ помогает пациентам?
Это позволяет создать безопасное пространство, и клиент может свободно говорить на темы, которые он ни с кем раньше не обсуждал — при этом аналитик не вмешивается в процесс.
Опишите процесс психоанализа. Как именно вы работаете с клиентами?
Я не даю никаких формальных указаний, а создаю для клиента безопасное пространство и тонко направляю его и побуждаю заполнить это пространство так, как будет для него наиболее полезно. В основе этой работы лежат «свободные ассоциации», которые клиент выражает в процессе. Но он имеет полное право отказаться.
Когда человек впервые обращается к профессионалу, как он делает выбор между психоанализом и другими формами терапии?
Сначала он должен задуматься над тем, что именно его беспокоит. А потом решить, что он хочет получить от работы со специалистом. Просто для того, чтобы облегчить или избавиться от симптомов проблемы или более глубоко изучить и изучить свое субъективное состояние.
Чем работа психоаналитика отличается от того, что предлагают специалисты других направлений и методов?
Я не даю советов, потому что психоанализ предлагает человеку найти в себе ключ — а он у него уже есть — от тюрьмы, которую он себе построил. И лекарства стараюсь не назначать, хотя в некоторых случаях они тоже могут сыграть важную роль в общем процессе лечения.
Расскажите о своем личном опыте общения с психоаналитиком.
Пока я сам лежал на диване, мой психоаналитик создал для меня то самое безопасное пространство, в котором я мог найти средства и решения для избавления от чувства отчужденности, страха, навязчивого упрямства и депрессии, которые меня давно мучили. На смену ему пришло «обычное человеческое недовольство», которое Фрейд обещал своим пациентам. В своей практике я стараюсь делать то же самое для своих клиентов.
Я никогда не обещаю клиентам больше, чем точно могу им дать.
На ваш взгляд, кому может помочь психоанализ?
В нашей области считается, что существует определенный набор критериев, по которым можно определить, кто подходит для психоанализа. Предполагается, что метод может быть потенциально опасен для «уязвимых лиц». Но я пришёл к другой точке зрения и считаю, что невозможно предсказать, кому будет полезен психоанализ, а кому нет.
Со своими клиентами я стараюсь ненавязчиво начинать психоаналитическую работу, создавая соответствующие условия. Они могут отказаться в любой момент, если почувствуют, что для них это слишком сложно. Таким образом можно избежать так называемых «опасностей».
Некоторые люди настолько привыкают к своим проблемам и нездоровому поведению, что не готовы их отпустить. Однако психоанализ может быть полезен каждому, кто хочет понять, почему он снова и снова попадает в одни и те же неприятные ситуации, и полон решимости это исправить. И он хочет избавиться от переживаний и неприятных проявлений, отравляющих его жизнь.
У меня было несколько пациентов, которые зашли в тупик в предыдущей терапии, но после большой работы нам удалось улучшить их состояние — они смогли найти себе место в обществе. Трое из них страдали шизофренией. Еще трое страдали пограничным расстройством личности и страдали от тяжелых последствий детской психотравмы.
Но были и неудачи. Например, трое других пациентов изначально возлагали большие надежды на «лечение разговорами» и выступали за терапию, но в процессе отказались от нее. После этого я решил никогда не обещать клиентам больше, чем точно могу им дать.