Мы не можем быть счастливы все время… и это нормально!

В 1990-е годы психолог Мартин Селигман возглавил новую отрасль науки — позитивную психологию, которая поставила феномен счастья в центр исследований. Это движение подхватило идеи гуманистической психологии, которая с конца 1950-х годов подчеркивала важность реализации каждым человеком своего потенциала и создания собственного смысла жизни.

С тех пор были проведены тысячи исследований и изданы сотни книг с объяснениями и советами, как достичь личного благополучия. Мы только что стали счастливее? Почему опросы показывают, что наша субъективная удовлетворенность жизнью остается неизменной уже более 40 лет?

Что, если все усилия по достижению счастья — это всего лишь тщетная попытка плыть против течения, потому что мы на самом деле запрограммированы оставаться несчастными большую часть времени?

Не могу получить все

Частично проблема в том, что счастье не является чем-то единым. Поэт и философ Дженнифер Хехт в «Мифе о счастье» предполагает, что все мы испытываем разные виды счастья, но они не обязательно дополняют друг друга. Некоторые виды счастья могут даже противоречить друг другу.

Другими словами, если мы очень счастливы в чем-то одном, это лишает нас возможности испытать полное счастье в чем-то другом, третьем… Невозможно получить все виды счастья сразу, особенно в больших количествах.

Представьте себе, например, полностью удовлетворяющую, гармоничную жизнь, основанную на успешной карьере и удачном браке. Это счастье, которое раскрывается через длительный период времени, оно становится понятным не сразу. Это требует большого труда и отказа от некоторых сиюминутных удовольствий, таких как частые вечеринки или спонтанные путешествия. Это также означает, что вы не можете проводить слишком много времени, общаясь с друзьями.

Но с другой стороны, если вы станете слишком одержимы своей карьерой, все остальные радости жизни забудутся. Если уровень счастья повышается в одной сфере, то он неизбежно снижается в другой.

Радужное прошлое и будущее, полное возможностей

Эта дилемма усугубляется тем, как мозг обрабатывает чувство счастья. Простой пример. Вспомните, как часто мы начинаем предложение с фразы: «Было бы здорово, если бы… (Я пойду в институт, найду хорошую работу, выйду замуж и т. д.)». Люди постарше начинают предложение с немного другой фразы: «Правда, было здорово, когда…»

Задумайтесь, как редко мы говорим о настоящем моменте: «Как здорово, что прямо сейчас…» Конечно, прошлое и будущее не всегда лучше настоящего, но мы продолжаем так думать.

Эти убеждения блокируют ту часть разума, которая занята мыслями о счастье. На них построены все религии. Говорим ли мы об Эдеме (когда все было так здорово!) или об обещанном немыслимом счастье в раю, Валгалле или Вайкунтхе, вечное счастье — это всегда морковка, подвешенная на волшебной палочке.

Почему мозг работает именно так? Большинство из них чрезмерно оптимистичны: мы склонны думать, что будущее будет лучше, чем настоящее.

Чтобы продемонстрировать эту особенность студентам, я сообщаю им в начале нового семестра, какой средний балл получили мои студенты за последние три года. А потом я прошу их анонимно сообщить, какую оценку они сами рассчитывают получить. Результат тот же: ожидаемые оценки всегда намного выше, чем мог бы ожидать любой конкретный ученик. Мы твердо верим в лучшее.

Когнитивные психологи выявили феномен, который они называют принципом Поллианны. Термин заимствован из названия книги американской детской писательницы Элеоноры Портер «Поллианна», вышедшей в 1913 году.

Суть этого принципа в том, что мы воспроизводим и запоминаем приятную информацию из прошлого лучше, чем неприятную. Исключение составляют люди, склонные к депрессии: они обычно зацикливаются на прошлых неудачах и разочарованиях. Но большинство сосредотачиваются на хорошем и быстро забывают повседневные неприятности. Вот почему старые добрые времена кажутся такими хорошими.

Самообман как эволюционное преимущество?

Эти иллюзии о прошлом и будущем помогают психике решить важную адаптивную задачу: такой невинный самообман на самом деле позволяет оставаться сосредоточенным на будущем. Если прошлое прекрасно, то будущее может быть еще лучше, и тогда стоит приложить усилия, еще немного поработать и выбраться из неприятного (или, скажем, обыденного) настоящего.

Все это объясняет скоротечность счастья. Исследователям эмоций давно известно то, что называется гедонистической беговой дорожкой. Мы усердно работаем для достижения цели и с нетерпением ждем счастья, которое она принесет. Но, увы, после кратковременного решения проблемы мы быстро скатываемся обратно к исходному уровню (не)удовлетворенности привычным существованием, чтобы потом гнаться за новой мечтой, которая — теперь уж точно — заставит нас счастливый.

Мои ученики злятся, когда я говорю об этом. Они выходят из себя, когда я намекаю, что через 20 лет они будут примерно так же счастливы, как сейчас. На следующем занятии их может воодушевить тот факт, что в будущем они с ностальгией будут вспоминать, как были счастливы в колледже.

В любом случае, исследования крупных победителей лотереи и других успешных людей – тех, у кого теперь, кажется, есть все – периодически отрезвляют, как холодный душ. Они развеивают заблуждение о том, что мы, получив желаемое, действительно можем изменить жизнь и стать счастливее.

Эти исследования показали, что любое значимое событие, будь то радостное (выигрыш миллиона долларов) или печальное (проблемы со здоровьем в результате несчастного случая), существенно не влияет на долгосрочную удовлетворенность жизнью.

Доцент, мечтающий стать профессором, и юристы, мечтающие стать деловыми партнерами, часто задаются вопросом, куда они так спешили.

После написания и публикации книги я почувствовал опустошение: меня угнетало то, как быстро мое радостное настроение «Я написал книгу!» сменилось на депрессивное «Я написал только одну книгу».

Но так и должно быть, по крайней мере, с эволюционной точки зрения. Неудовлетворенность настоящим и мечты о будущем — вот что мотивирует вас двигаться вперед. Хотя теплые воспоминания о прошлом убеждают нас в том, что ощущения, которые мы ищем, нам доступны, мы их уже испытали.

На самом деле, безграничное и бесконечное счастье может полностью подорвать нашу волю действовать, достигать и завершать что-либо. Я считаю, что те из наших предков, которых все полностью устраивало, были быстро во всем превзойдены своими сородичами.

Меня это не беспокоит, даже наоборот. Осознание того, что счастье существует, но предстает в жизни идеальным гостем, никогда не злоупотребляющим гостеприимством, помогает еще больше ценить его кратковременные визиты. А понимание того, что счастье невозможно испытать во всем и сразу, позволяет наслаждаться теми сферами жизни, которых оно коснулось.

Нет никого, кто бы получил все и сразу. Признав это, вы избавитесь от чувства, которое, как давно известно психологам, сильно мешает счастью, — зависти.

Об авторе: Фрэнк МакЭндрю — социальный психолог и профессор психологии в Нокс-колледже, США.